Все мы согласны с тем, что никто не должен нарушать права человека где бы то ни было в мире, но эта работа не может быть возложена на плечи Кимберлийского процесса. Мы должны сказать правду, громко и четко: у нас нет ни средств, ни возможности заниматься этим очень важным делом. Кимберлийский процесс не может разрешить все проблемы в мире или достичь целей, которые простираются намного дальше его определения как эффективного барьера для торговли конфликтными алмазами. Такова суть заявления Моти Ганца (Moti Ganz), председателя правления Израильского института алмазов (Israel Diamond Institute) и президента Израильской ассоциации производителей бриллиантов (Israel Diamond Manufacturers Association), который дал объяснения в связи с личным участием в борьбе за разрешение экспорта алмазного сырья из Зимбабве в статье, опубликованной порталом http://www.israelidiamond.co.il.
Как председатель правления Израильского института алмазов и президент Израильской ассоциации производителей бриллиантов, я оказался в странном положении в этом году, лично принимая участие в переговорах по разрешению ситуации с Зимбабве. Я был активно вовлечен в диалог в Тель-Авиве, затем в Москве и Санкт-Петербурге, а затем снова в Иерусалиме. Я посвятил этому несколько недель, если не месяцев, пытаясь добиться подвижек в процессе, достигнув небольшого успеха.
Хорошо известно, что Кимберлийский процесс является правительственной системой. Решения на пленарных заседаниях принимаются только правительствами стран-участниц на основе так называемого консенсуса. Консенсус не означает единогласие. Он означает, что ни одна страна в одиночку не выступает против и не возражает против определенного предложения. Но в разных комитетах, промышленность (через Всемирный алмазный совет) и гражданское общество (в лице неправительственных организаций) тоже имеют право голоса и тоже могут заблокировать любое решение.
К сожалению, но это и понятно, неправительственные организации, правительства и промышленность служат разным группам населения и, следовательно, тоже имеют разные программы работы. В настоящее время на повестке дня неправительственных организаций стоит вопрос о том, чтобы добиться изменений внутри системы Кимберлийского процесса. Они хотят добиться другого определения конфликтных алмазов и вообще хотят связать Кимберлийский процесс с правами человека и нарушениями прав человека в центрах добычи и огранки алмазов. В этом стремлении мощную поддержку им оказывают Соединенные Штаты, Канада и Австралия.
Позиция Всемирного алмазного совета в Кимберлийском процессе в течение многих лет была направлена почти на полную и автоматическую поддержку неправительственных организаций. Это основано на понимании того, что неправительственные организации могут оказать влияние на доверие потребителей к алмазам, организовывая демонстрации на улицах, бойкоты, распространяя недоброжелательные публикации или иным образом. Всегда также считалось, что промышленность должна делать сверх того, что необходимо и возможно, чтобы постоянно быть заодно с неправительственными организациями, а не восстанавливать их против себя.
Алмазная промышленность крайне заинтересована в том, чтобы быть уверенной, что алмазное сырье всегда направляется по официальным каналам и что правительства добывающих стран могут экспортировать его официально, а не вынуждены прибегать к разного рода контрабандным каналам. В любой добывающей стране алмазы, добытые из недр, в конечном счете так или иначе оказываются в центрах огранки.
По определению конфликтных алмазов Кимберлийским процессом, зимбабвийские алмазы с участка Маранге (Marange) не подпадают под эту категорию. Но поскольку определенные неправительственные организации и страны не хотят, по политическим причинам, чтобы правительство получило какие-то финансовые выгоды от своих собственных алмазов, они выбирают путь блокирования экспорта. На деле выдвигаются самые странные причины для того, чтобы не допустить алмазы на рынок. Это плохо для отрасли.
В конечном счете, мы, производители, будем обрабатывать алмазы из Зимбабве, и все мы как продавцы бриллиантов будем продавать произведенное. Именно в этом полностью расходятся точки зрения промышленности и центров огранки с точками зрения неправительственных организаций. Эти трения и напряженность очень сильно чувствуются среди членов группы Контрольной миссии, готовивших последний отчет по Зимбабве.
Эта группа не смогла достичь какой-либо согласованной рекомендации относительно экспорта из Маранге. Но группа все же признала, что сейчас ситуация на месторождении Маранге в значительной мере улучшилась по сравнению с ситуацией всего лишь год назад, и горнодобывающие компании там отвечают всем требуемым стандартам Кимберлийского процесса. Тем не менее, во время написания отчета официально экспорт был блокирован.
Именно в это время я попал в мир международных переговоров. Я считаю, что из-за полного согласия между Всемирным алмазным советом и неправительственными организациями, министр горнодобывающей промышленности и развития горной добычи Зимбабве и советники его министерства по юридическим вопросам все больше стали обращаться к руководителям промышленности, таким, как я, побуждая их выступать в качестве посредников или партнеров в переговорах. Это не та роль, на которую я рассчитывал.
Кимберлийский процесс – это не ЮНИСЕФ
Основным стал вопрос о правах человека. Нет необходимости доказывать, что никто из нас не хочет видеть нарушения прав человека где бы то ни было в мире. Этого мы не хотим - ни как израильтяне, ни как иудеи, ни как диамантеры. Но мы не можем превратить Кимберлийский процесс в неправительственную организацию типа ЮНЕСКО или в какую-то организацию по соблюдению и мониторингу прав человека. Мы не способны это сделать; у нас для этого нет навыков; и у нас для этого нет опыта.
Кимберлийский процесс в конечном итоге является чем-то вроде таможенного союза, делающего возможным беспрепятственный поток чистых алмазов, сертифицированных законными и суверенными правительствами. Кимберлийский процесс - не самый подходящий орган для выявления, оценки или устранения нарушений прав человека.
В этом заключается одна из проблем, связанных с Зимбабве. Они добились огромного прогресса по этому вопросу, а сейчас мы разделились внутри КП по такому вопросу: достаточно этого или нет. Где подвести черту? Кто будет определять, что является нарушением прав человека? Кто это будет отслеживать? Кто будет предлагать эффективные пути борьбы с такими нарушениями и их прекращения? Это серьезные вопросы, но КП не обладает ни способностью, ни профессиональными средствами для решения вопросов нарушения прав человека. Существуют специальные международные организации, имеющие всемирный мандат для того, чтобы заниматься любым случаем нарушений прав человека, и именно эти организации должны работать и принимать меры для выявления, прекращения и отслеживания нарушений прав человека по всей планете. Это не является задачей КП.
Представители Всемирного алмазного совета на пленарном заседании Кимберлийского процесса в Иерусалиме объявили своей политикой принцип, в соответствии с которым, «хотя КП и не является судебной организацией и никогда не обладал возможностями выявлять или исследовать заявления о нарушении прав человека, мы [Всемирный алмазный совет, WDC] поддерживаем внесение положения относительно соответствия международному закону о правах человека в [документы Кимберлийского процесса]. Мы предлагаем… участникам Кимберлийского процесса обеспечивать, чтобы вся деятельность в алмазном секторе проводилась в соответствии с международным законом о правах человека. Кроме того… если членам Кимберлийского процесса станет известно о предполагаемых нарушениях международного закона о правах человека, они должны довести это до сведения соответствующих международных органов по соблюдению законов о правах человека или международной организации по защите прав человека».
В этих строках нет ничего, с чем бы не согласился любой приличный человек. Но я не считаю, что мы как промышленность должны даже вступать на такой путь. Мы не должны даже открывать дверь, чтобы идти в этом направлении, поскольку это не является ни нашей задачей, ни задачей Кимберлийского процесса. Мы все являемся приверженцами хорошего правления, придерживаемся принципов наилучшего ведения дела и всего такого прочего, но мы не хотим, чтобы Кимберлийский процесс стал полицейским, поскольку единственная санкция, которую он может принимать, это блокирование торговли.
Так, на встрече с неправительственными организациями в Иерусалиме мы спросили, что , по их мнению, мы должны были бы предпринять, если бы увидели нарушение прав человека, как, например, то, что Ангола силой убирает нелегальных алмазоискателей из страны в довольно грубой форме. Их ответ был недвусмысленный: весь экспорт алмазов из Анголы необходимо немедленно остановить. Затем мы спросили, на какой срок. Ответа мы не получили.
Есть еще вопрос, который я хочу задать неправительственным организациям: во многих африканских алмазодобывающих странах, таких как Ангола, ДРК, Южная Африка, Гвинея и другие, доля экспорта алмазов составляет лишь несколько процентов от их экономики. Если посмотреть на Африку в целом, то алмазы составляют, в лучшем случае, несколько процентов от общего экспорта товаров. Но нам уделяется почти 100 процентов внимания и на нас сосредоточено внимание в вопросах прав человека.
Наша отрасль, наряду с ураном, стала самым регулируемым и саморегулируемым товаром в мире. Алмазная промышленность может гордиться своими достижениями в области соблюдения прав человека и социальной ответственности. Но почему-то никто не занимается вопросом – в сравнительном порядке – с нарушениями прав человека в отраслях по добыче золота, серебра, меди, платины и других товаров в этих же странах. Этому есть причины. Наш продукт имеет эмоциональное содержание, которое женщинам трудно распространить на баки для бензина своих автомобилей или на мобильные телефоны.
Мы просто являемся легкой мишенью, и мы смогли продемонстрировать миру, что в наших интересах быть щепетильными и вести себя правильно. Поэтому наш послужной список гораздо лучше, чем у любых других продуктов. Может быть, нам нужно начать распространять принципы Кимберлийского процесса на золото, серебро, нефть или платину, просто для начала. Миру, в самом деле, все равно.
Мы не избираем правительство в добывающих странах. Что мы действительно видим, так это то, что центры огранки, такие как Индия, делают все, чтобы наладить прямые поставки из добывающих стран без посредников. Аналогичные инициативы были предприняты нами в Израильском институте алмазов. Как производители бриллиантов и дилеры, мы крайне заинтересованы быть вместе с алмазодобытчиками, так как сырье поставляют они. Без алмазного сырья не будет нашей отрасли.
Алмазодобытчики понимают, что мы их настоящие союзники. Позвольте выразиться яснее, я не вижу никакого другого варианта для любого алмазодобытчика, кроме как полностью внедрять правила и постановления сертификационной схемы Кимберлийского процесса. В алмазной промышленности произойдет катастрофа, если даже один добытчик станет работать вне системы КП. Поэтому я так плотно занимаюсь, от вашего имени, запутанной и щекотливой ситуацией в Зимбабве. Соглашение по зимбабвийским алмазам будет на пользу для отрасли, для стран-членов КП, для неправительственных организаций и особенно для граждан Зимбабве. Все стороны должны прилагать эти дополнительные усилия, даже если это означает дальнейшие уступки, для защиты интересов алмазной промышленности, которая обеспечивает средства к существованию для такого большого количества семей в мире. Именно это руководило мною, когда я в прошедшем году участвовал в работе Кимберлийского процесса.
Мы должны извлечь необходимые уроки из этого опыта – как Израиль, как центр огранки и как члены Всемирного алмазного совета, а также как отдельные лица, ведущие алмазный бизнес. В этом смысле всех нас ожидает много трудностей впереди. Но у нас есть решимость справиться с ними и добиться успеха.
Моти Ганц
